Общаться с ним всегда приятно и легко: немного в прошлом и настоящем нашего хоккея собеседников, настолько ощутимо излучающих позитив. Правда, и выловить для обстоятельного разговора не так просто.


После ухода в тень с хоккейной нивы Олег АНТОНЕНКО окунулся в бизнес, детали которого раскрывает неохотно, а временем располагает ограниченным. “Ой, старик, все равно от меня сенсаций не дождешься”, — попытка ускользнуть от диктофона. Но мягкая настойчивость автора и давние нормальные отношения со сборниками разных поколений таки приводят нас за столик одного из минских кафе. Обещаю не слишком напирать на сегодняшние события, сфокусировавшись на “раньше были времена”. Хотя и актуальные темы затрагиваем.

— Признаться, немного удивил твой скепсис относительно предложения увидеться на матче Лиги чемпионов. Настолько устал от хоккея? Или какие-то “контры” с “Юностью”?
— Никаких “контр” — просто сам турнир не особо привлекает. До футбольных еврокубков ему еще далеко, а пока — ни интереса у зрителей во многих странах, ни финансовой выгоды для клубов. А вот на “Динамо” иногда заглядываю. Особенно если соперник интересный.

— Но сам после ухода из штаба “Шахтера” как-то выпал из хоккея. Чем занимаешься?
— В подробности вдаваться не будем. Скажем так, участвую в одном проекте, и на сегодня он на очень важном этапе. С хоккеем это никак не связано.

— Он тебя точно потерял?
— Пока да. Период после завершения игровой карьеры был продуктивным, мне есть кому и за что сказать спасибо. Но сейчас приоритеты другие.

— Кому спасибо и за что?
— Например, Игорю Рачковскому, который, будучи главой федерации хоккея, в штабе сборной сделал ставку на… как бы это точнее выразиться…

— Помогу: на золотую гвардию.
— Ну, себя так называть не стану, но суть ты уловил правильно: на начинающих тренеров, которые относительно недавно были ударной силой сборной.

— Сменивший Рачковского Семен Шапиро от тебя благодарности не дождется?
— Но и ругать не стану — разошлись и разошлись. Семен Борисович вызвал меня, попросил написать заявление — я и согласился. Поступившее предложение работать в штабе сборной на общественных началах принять не мог. Ни я, ни остальные члены штаба. Что это за работа с национальной командой — на подхвате в свободное время?..

— Последним хоккейным аккордом для тебя стала работа в Солигорске. Там как попрощались?
— Тоже без вопросов. Была задача взять золото чемпионата, мы не справились — свободны. Но принимали на работу и увольняли по-человечески.

— Допускаешь, что на этом тема Антоненко в хоккее завершена?
— Пока занимаюсь другим делом и еще как минимум год буду связан с ним плотно. Хвататься же клешнями за несколько тем не в моих правилах. А хоккей от меня никуда не денется, пока есть закадычные корешки — наша банда.

— Кто в нее входит?
— Сплошь легенды сборной: Бекбулатов, Андриевский, Шабанов, Цыплаков, Хмыль, Файков… Андрюха Башко тоже в нашей тусовке, хотя и помоложе.

— А Мезин что же?
— И ему, конечно, всегда рады, но он сейчас постоянно загружен работой в “Динамо”. Впрочем, и с остальными собраться вместе проблематично: у кого семейные дела, у кого та же работа. Последний раз посидели в пабе — смотрели финал... уже даже не помню чего.

— И никакой ностальгии по временам боевой молодости?
— Ностальгия — удел склонных к депрессняку, а я ему не подвержен. Да и друзья рядом, они грустить не дадут. И это здорово.

— Узнаю Антоненко: постоянно на позитиве. Неужели ни разу не пожалел о чем-то сделанном или не сделанном в карьере?
— Знаешь, почти нет. У меня жизнь и карьера — сплошное подтверждение поговорки “Что ни делается, все к лучшему”. Могу набросать с тысячу примеров. Даже когда пару раз сглупил, и то, наверное, пошло во благо.

— Это когда же?
— Да в начале девяностых. Когда сначала мог поехать в кэмп “Бостона” в Ригу, потом в московское “Динамо” к Билялетдинову с Журавлевым. Все советовали, Крикунов настоятельно рекомендовал…

— Чего ж не послушался?
— Сафонов уговорил остаться в Минске. Не знаю, может, и стоило его ослушаться, вдруг бы зацепился и за НХЛ… Ай, нет — все классно. У меня получилась отличная и долгая карьера. Чемпионом России был, вице-чемпионом Чехии, множество чемпионатов мира, три Олимпиады… Так что внукам будет что рассказать.

— С чего начнешь?
— С Олимпиады.

— Ну, это понятно…
— А вот и не угадал — я сейчас не о Солт-Лейк-Сити. Хотя и февраль 2002-го, понятно, навсегда останется в памяти у тех, кто это видел. И уж тем более у нас — тех, кто участвовал. Но я сейчас о Ванкувере. Идти с флагом на церемонии открытия — непередаваемое чувство. И вроде далеко не пацан уже был — а мурашки по коже. Да и о Нагано-98 есть что вспомнить. Хотя бы то, как в матче с нем- цами мне вынесли колено. Наверное, самая тяжелая травма, так-то мне везло. Ничего крупнее пальца на ноге не ломал. А выбитые зубы — в нашем деле все равно что мозоли.

— Поломали тебя, получается, в твой чемпионский год в “Ак Барсе”. Обидно было?
— А какая травма не обидная? Но и после нее, по-моему, успел еще поиграть в том сезоне. У Юрия Ивановича Моисеева — светлая ему память — была такая система, что долго болеть никто не хотел.

— Потому что много терял в деньгах?
— Не в них дело. У него травмированные тренировались с утра до вечера. Пару дней в таком режиме — и на лед рвались даже хромые и косые. Или еще прикол был: как-то на тренировке шайба прилетела в стопу — тот самый перелом пальца. Так на следующую игру через пару дней вышел в разных коньках: на левой ноге — привычный, на правой — на пару размеров больше. Да еще один “Бауэр”, а второй — “Граф”.

— Жестко…
— ...но эффективно. Вообще еще один большой плюс моей карьеры — поработал со многими действительно классными тренерами. Тот же Моисеев был настоящим фанатом своего дела, мог трудиться 24 часа в сутки 365 дней в году и получал от этого удовольствие. Но и с игроков спрашивал соответственно.

— Туго приходилось?
— Мне нормально, другим, может, и туго. Тем, кто в молодости не работал под руководством Крикунова. Пару сезонов под началом Владимира Васильевича заложили мне базу лет на десять вперед. Вот у него реально было — “вешайся, молодой”. Особенно предсезонки.

— “Баллоны”?
— Ха, это только одно из упражнений на выживание, просто самое известное. А сколько было других… Например, как мы его называли, “менисковые горки”. Это когда где-нибудь в Раубичах подхватываешь по партнеру в каждую руку — и вперед на штурм холмов по корням да по шишкам. Сейчас, говорят, Васильевич уже не такой жесткий. Но, если его тогдашние нагрузки принять за сто процентов, ни в какой другой моей команде они не приближались и к семидесяти.

— Карьера у тебя не только долгая, но и пестрая. Домоседом точно не назвать.
— Не с моим характером им быть. Я же человек прямолинейный, а это не всем по душе, особенно тренерам и боссам. Вернее, большинству точно не по душе. Говорил всегда, что думал, не терпел несправедливости по отношению к себе. Другие были хитрее: подмахнут контракт на пяток лет — и сидят, засунув языки понятно куда, их все устраивает. Так что доводилось и с Сафоновым ругаться, и с Сидоренко, с Голевым в Череповце… Вот в Нижнем с Юрием Федоровым как-то нормально сошлись. Ну и с уже упомянутым Моисеевым ладили. А все просто: оба, как и я, сразу говорят в глаза то, что думают. Очень это ценю.

— Знарок не такой?
— Ой, давай заканчивать обсуждение тренеров. Каждого, каким бы он ни был, есть за что поблагодарить. При Олеге Валерьевиче в МВД, кстати, я же стал участником первого КХЛовского “Матча звезд” на Красной площади. Вот еще тема для рассказа внукам.

— Да, веселый поединок получился — на морозе за двадцать. Как сейчас помню фото укутанного Ягра на скамейке.
— Именно что укутанного. А знаешь, один участник матча решил всем показать, что белорусы мороза не боятся.

— Да ну?!
— Ага. Вышел в естественном для арен виде: под джерси — белье с защитой без всяких свитеров, под шлемом — только голова… В общем, довольно скоро понял, что сильно погорячился.

— В перерыве приоделся?
— Как же! Я упрямый. Дотерпел до конца игры, хотя дуба дал конкретного. Но, кстати, без последствий для здоровья. Даже не чихнул потом ни разу. А с Ягром отдельный прикол тогда случился. Вернее, с его баулом.

— С этого места — подробнее.
— Короче, раздевалки нам временные поставили — сбили из какой-то фанеры. Ну и типа “санузел” — биотуалет прямо там же. Ящичек такой с “очком”. Яромир припознился с прибытием перед игрой — оказалось, что другого места для его вещей, кроме как у этого чуда сантехники, не осталось. А мороз же, все горячий чай постоянно хлещут. Ну и бегают в перерывах к “другу” облегчаться. И в цель не всегда попадали, баулу Ягра досталось.

— И что он?
— Как удав спокойный покидал потом форму в сумку — и на выход. Я бы так не смог.

— Игровая карьера не напоминает о себе организму?
— Есть немного. В основном то самое колено, пострадавшее от немцев в Японии. Достаточно пять минут покрутить велик, чтобы оно начало не то что ныть, а конкретно болеть. С бегом та же история, поэтому максимум хожу быстрым шагом.

— Тем не менее визуально ты в форме — хоть сейчас на лед.
— Не запускаю себя. Прогуляться тем самым бодрым шагом с часок — в порядке вещей. В зал хожу. Сыновья вот недавно презент сделали — абонемент в хорошую тренажерку.

— Запись какого своего матча последний раз пересматривал?
— Ой, уже и не припомню… Хотя где-то дома есть даже записи матчей в Нагано — жена постаралась. А-а, вспомнил: недавно с сыновьями пересматривали подборку моих голов. Это мне в Балашихе такой подарок клуб преподнес. Классно смонтировано: с музыкой, графикой. Показывал младшим, как нужно играть.

— Но у обоих хоккейная карьера не задалась, хотя пытались. По-отцовски обидно?
— Смотрю на это, как Портос из “Трех мушкетеров”. Только тот говорил “я дерусь, потому что дерусь”, а я — “ну не получилось и не получилось”. Лишь бы были здоровы и счастливы. Тем более из хоккея не ушли: старший тренирует детей, младший учится в университете физкультуры и тоже пробует роль тренера — помогает с набором пацанов в группы начальной подготовки. Обоим нравится.

— И все равно не дает покоя вопрос: почему ваше поколение конца шестидесятых — начала семидесятых годов рождения было таким мощным, а сейчас молодежь пожиже? Есть варианты?
— Значит, раньше система подготовки была лучше. И желание пройти через сито отбора сильнее. А сито было еще то: те же крикуновские предсезонки не забуду никогда.

— Но это уже молодежный возраст. Такое чувство, что проблемы глубже.
— Будь у меня или у кого-то готовый ответ “что не так” — уже давно новые Цыплаковы и Андриевские выпускались бы пачками. Но что-то не так — явно. Нужно пытаться менять.

— Федерация и пытается. Слышал про реформы в детском хоккее?
— Да. Может, и сработает. Хотя в некоторых нововведениях — все хорошо забытое старое. Я тоже малым играл на полплощадки, и бортики ограничивающие ставили. Так что в Западной Европе и Америке ничего не изобрели, а только систематизировали то, что было у нас еще во времена моего детства. Вот отмена очкового зачета до 12 лет — толковая штука. Из-за всех этих гонок за показателями скольких потеряли, пока команды играли в две смены.

— Ну да, если премиальные тренера зависят от результатов — играют сильнейшие…
— Поправочка: не сильнейшие, а просто те, кто лучше катается на данный момент. Какие там еще сильнейшие в восемь-десять лет? Умеет развернуться, шайбу дотащить до чужих ворот — уже хорошо. А тот, кто в таком возрасте читает игру, пытается думать и анализировать, в это время полирует лавку. Просто потому, что ноги пока заточены хуже.

— Чего ждешь от нового пришествия Михаила Захарова в сборную?
— Что и все: побед, высоких мест, красивой игры. Но это просто вера и надежда. Готовы ли мы сейчас бодаться с чехами или финнами — другой вопрос. Все-таки, наверное, не хватает в сборной той конкуренции, что была в наше время. А она нужна. Видимо, расслабилась нынешняя молодежь. Сейчас вряд ли кто из ребят, как я когда-то, пойдет в новогоднюю ночь на улицу гонять шайбу.

— Как относишься к стимулированию конкуренции через паспортизацию?
— Почему бы и нет? Если игрок действительно мастер. В конце концов, не нами натурализация придумана.

— Да, но нами она очень творчески переосмыслена и поставлена на поток. Понравились недавние слова Калюжного: “У пацанов забирают мечту”.
— Это почему же забирают — потому как канадцы играют в сборной Беларуси?

— Канадцы, россияне — какая разница? Причем в отличие от былых годов едва ли кто-то из новых белорусов прирастет к нашей стране, как Мезин, Цыплаков, Степанов.
— Это уже другой вопрос. Что же до отнятой мечты — так, может, пацанам, видя это, не лапки нужно поднимать, а доказывать, что они как минимум не хуже заезжих натурализованных? Как тебе такой подход?..

Комментарии (0)

Обсудить новостьОбсудить новость